КАРТА САЙТА

Путешествие в Черные Горы и на озеро Ханка
в июне и в августе 2006 г.

А.В. Галанин © 2006

 

Это была серия трехдневных поездок в мае, июне, июле и августе в Ханкайский район Приморского края. Цель путешествий - изучение растительных сообществ и флоры интереснейшего уголка Приморского края. Осенью прошлого 2005 года мы выиграли грант Президиума ДВО РАН для разработки темы "Даурия - ботанико-географический феномен на стыке Сибири и Манчжурии", и эти средства позволили летом 2006 года провести экспедиционные исследования в Даурии (Читинская обл., республика Бурятия, северо-восточная часть Монголии) и на самом юге Приморского края в Ханкайском и Хасанском районах.

Главная интрига наших исследований состоит в том, чтобы ответить на вопкрос: "Что за травянистая растительность широко распространена на юге Приморского края? Многие ботаники считют, что это луга, возникшие на месте широколиственных лесов, выгоревших, сведенных Человеком. Кое кто не уверен, что это луга, и склонен относить эту травянистую растительность к степному типу. Кстати, самые первые российские исследователи растительности Дальнего Востока и Центральной Азии считали, что манчжурские степи встречаются и на юге Приморского края, а не только в Китае.

Первое русское поселение в крае (Турий рог) возникло в 1860 году, причем китайское население края было тогда совершенно ничтожным. Будищев, производя опись китайского населения в 1861- 1863 годах, насчитал здесь всего около 300 земледельческих фанз, разбросанных по всей площади края. Таким образом, Н. М. Пржевальский, исследовавший Уссурийский край в 1867-1869 годах, имел дело со страной, совершенно не заселенной. Он указывал на значительное развитие "степей" между озером Ханка и долиной р. Суйфуна. Однако В.Л. Комаров считал, что эта растительность не была здесь первичной, на что указывали находимые в крае, остатки городищ и предметов домашней утвари, относящихся к VI-XYII столетиям нашей эры. Н.М. Пржевальский в составе флоры "Ханкайских степей" приводил как степные, так и лесные виды растений а также виды растений низких долинных лугов, легко заливаемых разливами рек и дождевыми водами во время муссонных ливней.

Гибель первичной тайги с ее кедрами, елями, пихтами, тисом, кленами, грабом, дубами и др. видами деревьев освобождает место для развитие различных вторичных типов растительности. Так, легче возобновляющаяся древние породы: монгольский дуб, белая и черная береза, осина и вяз могут дать вторичный лес в виде лиственных рощ; а там, где деревья не успевают возобновляться, возникают либо разнотравные кустарные заросли из лещины разнолистной и леспедецы, или низкорослые суходольные луга, которые Н.М. Пржевальский принял за степи. «Настоящей степи, в том смысле, как это слово употребляется в Европейской России, здесь совершенно нет, как и соответствующих ей богатых минеральными солями степных почв» -, считал В.Л. Комаров.

Однако, на песчаных дюнах озера Ханка развиты уникальные псаммофитные несомкнутые полукустарничково-разнотравные ассоциации, составленные чабрецом Пржевальского (Thymus przewalskii (Kom.) Nakai), остролодочником ханкайский (Oxytropis chankaensis Jurtz.),  смолевкой енисейской (Silene jenisseensis Willd.), маком амурским (Papaver amurense (N.Busch) Tolm.), полынью замещающей (Artemisia commutata Bess.), ломоносом шестилепестным (Clematis hexapetala Pall.), леспедецей ситниковой (Lespedeza juncea (L. fil.) Pers. = L. hedysaroides (Pall.) Kitag.), качимом тихоокеанским (Gypsophila pacifica Kom.), патринией скальной (Patrinia rupestris (Pall.) Dufr.) и другими видами.

В бассейне реки Комиссаровки, например, встречаются лесостепные сообщества растений, в которых можно встретить Ampelopsis japonica (Thunb.) Makino, Carex obtusata Liljebl., Exochorda serratifolia S. Moore , Gagea pauciflora (Turcz. ex Trautv.) Ledeb., Pulsatilla turczaninovii Kryl. ex Serg., Stipa baicalensis Roshev. и др .

Лесостепь в Приханковье – это самый восточный фрагмент Евразиатской степной области. Сформированная в обстановке муссонного климата Даурии и Маньчжурии ксерофильная растительность отличается от европейских и казахстанских степей. Именно поэтому так долго идет спор между ботаниками на тему: есть ли в Приханковье степи? Таких степей, как на западе, здесь нет. Но и лугами здешнюю травянистую растительность считать тоже нельзя. Это нечто мы и предлагаем называть маньчжурской прерией. 

В современную эпоху виды ксерофиты на юге Приморского края находятся в реликтовом состоянии, существуя далеко за пределами сплошного распространения степной зоны. Многие из них имеют региональные особенности, на основании которых могут быть выделены в самостоятельные подвиды или даже виды. Подобной точки зрения на травянистую и уцстарниково-разнотравную растительность Приханковья придерживаются также А.Е. Кожевников и З.В. Кожевникова, детально изучившие флору этого района  (Кожевников, 1991аб, 1992аб,, 1997; Кожевников, Кожевникова, 1996, 1997).

Изучая в течение 20 лет флору и растительность Даурии, мы пришли к выводу о том, что растительный покров юга Читинской области и северо-восточной части Монголии развивался в зоне тихоокеанского муссона и контролировался этим муссоном в течение нескольких миллионов лет. Многократные в течение плейстоцена лолебания климата от ультра аридного до умеренно континентального в Даурии и от континентального до гумидного в Манчжурии привели к тому, что флора и растительность огромного региона от меридиана озера Байкал и до западного макросклона хребта Сихотэ-Алинь развивались как единая фитогеографическая система. Ареалы многих восточноазиатских видов как бы связывают Даурию и Маньчжурию в единую ботанико-географическую область. В структуре и видовом составе степных растительных сообществ Даурии и Маньчжурии много общего.

Разумеется, травянистые растительные сообщества Даурии и Маньчжурии не степи, но это и не луга. Это особый тип растительности, который можно выделить в особый тип растительности, назвав его прерией. Маньчжурская прерия - это коренная растительность для территории северо-восточного Китая. Фрагменты этой прерии встречаются и на юге Приморского края. Даурская прерия распространена к западу от Большого Хингана, ее часто называют даурской степью, хотя от степной растительности травянистые сообщества Даурии также отличаются весьма существенно.

В этом репортаже мы расскажем и покажем то, что мы увидели в Черных горах и на Приханкайской равнине на юге Приморского края в середине августа 2006 г. Итак ....

 

Рисунок 1. Целый день мы добирались до Черных гор, которые находятся к западу от оз. Ханка на границы Приморского края и Китая. Только что прошли ливневые дожди, и жаркий воздух перенасыщен влагой. Даже недалекие склоны гор тонут в дымке. Мы с остановками для сбора гербария и описания растительных сообществ движемся на север.

Рис. 2. И.А. Галанина изучает население лишайников эпифитов. Она установила, что по флоре лишайников эпифитов самый юг Приморского края (Хасанский район) существенно отличается от южной части Сихотэ-Алиня. Здесь на широте г. Славянка проходит важный лихенологический градиент. А вот существует ли такого ранга градиент, отделяющий флору лишайников эпифитов Хасанского района от таковой флоры Маньчжурии, предстоит еще выяснить. Лишайники эпифиты на коре деревьев образуют свои сообщества. Эти сообщества развиваются по мере роста дерева, претерпевают изменения под воздействием лесных низовых пожаров, кислотных дождей и других факторов. Но мы все еще слишком мало знаем о закономерностях этой странной жизни.

Рис. 3. Если внимательно пр исмотреться к стволу дуба монгольского, выросшего на границе обширного участка маньчжурской прерии, можно заметить странные существа-симбионты - лишайники эпифиты. Гриб захватил "в плен" одноклеточные водоросли, включил их в свои тела, состоящие из гифов и клеток и образовал этот странный "союз". Гриб обеспечивает "пленную" водоросль водой и минеральными веществами, а водоросль снабжает гриб органическими веществами, котрые создает с помощью фотосинтеза. Видовая специфичность лишайников создается грибом, и вся систематика лишайников строится на микологической основе. Симбиоз одних видов живых организмов с другими широко распространен в биосфере, но только у лишайников он достигает своего апогея. Здесь симбиотические системы (по сути сообщества) выглядят как целостные организмы. Видов лишайников много. Только на стволах дуба монгольского на юге Приморского края нами зарегистрировано более 120 видов из .. родов, относящихся к ... семействам (Галанина, 2006).

Несколько слов о восстановительной динамике растительности Приханковья. Еще В.Л. Комаров в 1913 г. отмечал, что гибель первичной тайги с ее кедрами, елями, пихтами, тисом, кленами, грабом, дубами и другими видами деревьев освобождает место для развитие различных вторичных типов растительности. Так, легче возобновляющиеся древеснын породы: монгольский дуб, белая и черная береза, осина и вяз могут дать вторичный лес в виде лиственных рощ; а там, где деревья не успевают возобновляться, возникают либо разнотравные кустарные заросли из лещины разнолистной и леспедецы, или низкорослые суходольные луга, которые Н.М. Пржевальский, по мнению В.Л. Комарова, принял за степи. «Настоящей степи, в том смысле, как это слово употребляется в Европейской России, здесь совершенно нет, как и соответствующих ей богатых минеральными солями степных почв» -, считал В.Л. Комаров.

Рис. 4. "Держи корень"- Lespedeza bicolor Turcz., подрастая, образует густые заросли по большей части в смеси с не менее обильным лещинником - Corylus heterophylla Fish. Если лес благодаря пожарам и порубам теряет сомкнутый характер и деревья становятся редкими, то леспедеца и лещинник разрастаются в сплошное море тонких стволиков. Как и все бобовые, леспедеца развивает на корнях бактериальные клубеньки. Корневая система этого кустарника чрезвычайно сильно разрастается и образует мощную систему разветвления. Корни настолько крепки и обильны, что задерживают работу плуга, за это кустарник леспедеца получил название "держи корень". Лещинник в результате межвидовой конкуренции при совместном произрастании постепенно вытесняет леспедецу.

Вот видовой состав леспедецево-лещинных зарослей на приханкайской равнине из описания: Lespedeza bicolor, Corylus heterophylla, Veronica sibirica, Aster scaber, Vicia amoena, Adenophora verticillata, Galium boreale, Paeonia albiflora, Geranium eriostemon, Saussurea japonica, Calystegia rosea, Asperula platygalinm, Thalictrum minus, Dioscorea quinqueloba, Vitis amurensis, Galium dauricum, Euonymus alata, Vicia baicalensis, Carex pallida, Artemisia stolonifera, Asparagus schoberiodes, Polemonium coeruleum, Serratula coronata, Lysimachia daurica, Codonopsis lanceolata, Lychnis fulgens и др.

Очень характерной полулесной формацией растительностью являются негустые рощи дуба и черной березы, которые рассеяны по всему краю на увалах и пологих склонах, переходя даже и на более высокие гривы широких речных долин. Рощи эти также богаты леспедецей и виками (Vicia pseudorobus, V. unijuga, V. japonica, и V. amoena) и почва их также плодородна, хотя нередко при первом знакомстве с ней кажется чуть ли не чистой глиной. Здесь лесные виды лишь подмешаны к луговым, причем особенно бросается в глаза обилие крупноцветных лилий, гемерокаллисов, ирисов, орхидных, гвоздичных и пр. Кажется, что сюда перенесли какое-то садовое разноцветье и искусственно собрали все эти прекрасные многолетники.

Рис. 5. Полевой лагерь ботаников в окрестностях села Корфовка. Здесь мы изучали видовой состав и структуры запаса фитомассы в маньчжурской прерии и получили доказательство, что здешняя травянистая растительность и не луг и не степь, а нечто третье - прерия.

Площади, прошедшие фазу зарастания рощами из дуба и черной березы, также дают хорошие пахотные земли и очень ценятся местными жителями.

Пашни, заложенные среди леса и потом брошенные, быстро зарастают лесною растительностью. Также и пашни, чередующаяся с рощами дуба и черной березы или с зарослями орешника и леспедецы легко покрываются сначала разнообразной травянистой растительностью с большим обилием бобовых растений, что же касается пашен, заложенных на больших сплошных площадях и потом брошенных, то они зарастают мощным бурьяном из Artemisia vulgaris, Sonchus asper, Setaria glauca, Cаmmelina communis, Silene repens, Artemisia japonica, Picris japonica, Lactuca squarrosa, Cirsium pendulum и лишь изредка одиночными экземплярами Vicia amoena и Trifolium lupinaster или дерновинами широколиственных злаков.

Местами почти чистые заросли образуют злаки с крепкими ползучими корневищами, широкими листьями и красивыми метелками колосков на высоких крепких стеблях. Эти заросли, как считал В.Л. Комаров, опять означают начало восстановления лесной растительности, переход к первому этапу - разнотравью.Вместе с тем он отмечает одно существенное отличие здешней травянимтой растительности от лугового типа.Он пишет: «нигде я не видел, чтобы растительность (на таких лугах) совершенно скрывала почву от глаза, везде между стеблями трав видна черная земля, т. к. дерновины злаков очень редки и слабо развиты, у остальных же растений корневые листья рано отмирают и заменяются листвой верхнего и среднего яруса. Среди них Lespedeza striata отличается редким изобилием корневых клубеньков и является, следовательно, также энергичным азотособирателем».

В луговых эуосистемах соотношение запаса подземной фитомассы к запасу надземной примерно 2:1, в степных травянистых экосистемах это соотношение иное - 8:1. А вот для травянистой экосистемы в окрестностях с. Корфовка соотношение было 5:1.

Совершенно особый тип растительности в Приморье представляют "луга", распространенные по пескам морского берега, где развитию древесной растительности препятствует уже не пожары и не заболачивание, а ветер. Здесь преобладают дерновинки: Festuca ovina, Koeleria gracilis и также многолетники как Scabiosa Fisheri, Aster decipiens, Antennaria Steetziana, Artemisia sacrorum, Lespedeza juncea, Dracocephalum argunense, Pulsatilla cerrraa, Patrinia scabiosaefolia, Platicodon grandiflorum, Silene macrostyla и др. Местами создается полная иллюзия степи. Песок нигде не задернован сплошь.

Рис. 6. Ландшафт маньчжурской прерии в окрестностях села Корфовка. Поля не паханы уже 15 лет. Идет восстановление естественной растительности на огромных площадях.

На основании увиденного в Южно-Уссурийском крае летом 1913 года, В.Л. Комаров пришел к следующим выводам:

1. Климат, почва и растительность края дают благоприятные условия для развития густого и зажиточного земледельческого населения.

2. Старая колонизация края вполне подтверждает такой взгляд, так как многочисленные села, основанные в период времени с 1860 до 1900 года, уже вполне стали на ноги и являются прямо таки богатыми.

3. Вновь заселяемы здесь могут быть лишь второстепенные долины, пригодные преимущественно для хуторов или ферм. Крупных поселений уже достаточно. Приближается время, когда население старожильческих сел перерастет свои наделы и потребуется их расселение или переход к более интенсивным формам хозяйства.

4. Необходимо устройство опытной семенной станции, для выработки соответствующих местным условиям сортов посевных семян и попыток введения в культуру кормовых трав, преимущественно на основе местных видов бобовых растений.

Рис. 7. Лещинник (Corylus heterophylla) в результате межвидовой конкуренции при совместном произрастании постепенно вытесняет леспедецу и образует густые заросли, обвитые травянистыми лианами и трудно проходимые. Лещинник в Приханковье способен выдерживать конкуренцию с деревьями, его сообщества на южных склонах увалов и гор вполне устойчивы.

Южно-Уссурийский край поражает не только мощью и красотой своей растительности: в его природе и в его современном русском населении заложено прочное основание для дальнейшего развития и процветания. Уже достигнутая для менее гористой части края густота населения делает некоторую часть его более похожей на какой то улучшенный район Европейской России, чем на Сибирь или вообще на какой либо недавно колонизированный район.

Читая эти слова, невольно задумываешся над проблемами современными. Как быстро растеряли мы тот потенциал развития, который заложили для нас на юге Приморского края наши деды и прадеды. Проезжая по югу Приморья всюду видишь заброшенные пашни. Многие из них уже захватила маньчжурская прерия, а на некоторых восстанавливается дубово-черноберезовый маньчжурский лес. Что же произошло с нами за эти 15 лет? Наши чиновники отдали свой рынок сбыта своей сельхозпродукции Китайцам, американцам, австралийцам и еще бог весть кому, поставив своего крестьянина в "положение вне игры". Что это, глупость или предательство?

	Рис. 8. Южный остепненный склон горы в 25 км южнее с. Комиссаровка.

Россия вновь поднимается с колен. Доказательством этому могут служить рулоны сена на недавно скошенном лугу и небольшое поле, на котором выращивается соя. Год назад ничего этого здесь не было. Значит снова в селах юга Приморского края появляется товарное производство. Значит, не все потеряно.

Рис. 9. На берегу озера Ханка. Песчано-галечный береговой вал покрыт уникальной растительностью, в составе которой несколько узко эндемичных видов растений. На склоне коренного берега лес из дуба монгольского и березы даурской. Местами здесь встречается сосна густоцветковая и изредка можжевельник твердый.

Рис. 10. Озеро Ханка ночью.

Рис. 11а. Лишайники эпифиты на стволе дуба монгольского в окрестностях с. Корфовка.

Рис. 11б. Лишайники эпифиты на стволе дуба монгольского в окрестностях с. Корфовка.

Рис. 12. Слева направо: Adenophora tetraphylla (Thunb.) Fisch., Campanula cephalotes Nakai, Adenophora ptreskiifolia (Fisch. ex Roem. et Schult.) G. Don.

Рис. 11. В пойме р. Комиссаровка много старичных озер и травяных болот. При нашем приближении и желании сфотографировать белая цапля на всякий случай взлетает и плавно парит над болотом.